1941 год в геническом районе

Константин Михайлович Симонов.

Имя этого человека в далекие военные годы было на устах всего советского народа. Природа щедро одарила его: талантливый писатель, поэт, драматург, журналист, публицист. Его печатали все центральные газеты, но больше всех «Красная Звезда», корреспондентом которой он был. Автор знаменитого «Жди меня, и я вернусь, всем смертям назло. Кто не ждал меня, тот пусть скажет повезло…».

Служить начал военным корреспондентом в 24 года в 1939г в японскую кампанию. В Великую Отечественную побывал на всех фронтах. Отступал с войсками до Сталинграда и с ними же вошел в поверженный Берлин. Свои записи сложил в сборник «Разные дни войны».

В 1941 г побывал в наших краях, и рассказал об этом в своих газетных заметках. Написал несколько рассказов и повесть «Третий адъютант». Лауреат Ленинской премии, Герой Советского Союза. Первые дни войны Симонов провел на Западной границе. Он видел и сокрушительные поражения, и героизм, невиданную стойкость отдельных соединений.

В августе 1941 г Симонов с товарищами выехал на «Эмке» из Мариуполя направляясь через Бердянск, Геническ, Чонгар к Севастополю. Затем кораблем в Одессу. «Дорога вдоль побережья оказалась прекрасной, кое-где асфальт, кое-где плотная грунтовка. Вдоль дороги колосились тучные хлеба. Убирали и вывозили урожай. Работало много тракторов и комбайнов. На полях виднелись люди. И нам, как это уже часто бывало, казалось, что никакой войны нет.

До Геническа добрались за час до темноты. Сверху нашим глазам открылось море, и нам невероятно, отчаянно захотелось сейчас же выкупаться. В море купались летчики и девушки в купальных костюмах и шапочках.

В Геническ, видимо, прибыли новые части и город был полон военными. Мог ли подумать, что через месяц из этого тихого приморского городка, где мы купались возле рыбацких баркасов, немцы будут лупить по мне, ползущему по земле, из пулеметов и минометов…».

Вернувшись из Одессы, Симонов получил распоряжение редактора «Красной Звезды» и своего друга Ортенберга, связаться с членом военного совета 51 армии Андреем Николаевым и побывать с ним на передней линии обороны Крыма. Писатель принимал участие в наступлении на ст. Сальково. Творилась неразбериха.

Начало наступления наметили на шесть вечера, но только четверть восьмого началась артподготовка. В наступившей темноте управлять войсками было сложно, бойцы — сплошь необстрелянные. А немцы имели много огневых точек. Вполне естественно, что вскоре пришел приказ атаку отменить! Не было взято Сальково, не прояснилась судьба другого батальона, оставшегося где-то позади немцев, в районе Новоалексеевки.

Когда заехали в штаб полка, его командир «бодро доложил, что наступление на Сальково продолжается…». Наутро перебрались на Арабатскую стрелку. «Стояла тишина. Ни одного выстрела. Вообще ни одного звука. Места пустынные: по дороге встретился всего один хуторок из трех глинобитных домиков. Километров через пять, там, где выступ переходил в самую косу, мы обнаружили командный пункт батальона. Здесь и началась та неожиданная катавасия, которая заставила меня, наверное, на всю жизнь запомнить этот день.

Запомнился потому, что, во-первых, штаб полка расположился в девяти километрах от своей передовой роты и в четырех километрах позади позиций тяжелой морской артиллерии. Во-вторых, в штабе творилась какая-то несусветица, и никто не знал, где находится командир батальона.

Рубеж обороны Арабатской стрелки Ничего не мог объяснить и командир полка Куладзе, как потом выяснилось, он оказался трусом и был наказан. (Сейчас на Арабатской Стрелке стоит морское орудие, тогда их было четыре). «Ближе к Геническу за ними были ряды проволочных заграждений, надолбов и противотанковых рвов».

Здесь Симонов и Николаев увидели совсем нелепую картину — позади своих батарей, за несколько километров до передовой рота наступала на невидимого врага. А вся эта нелепость возникла из-за отсутствия разведки, из-за нежелания командира полка своими глазами увидеть, что делается у него впереди.

У политрука батареи узнали, что с передовой ротой случилась ночью катастрофа — там была сильная стрельба. «Воспоминания об этих окопах и о том, как мы их увидели, связаны у меня с тяжелым чувством. Это чувство страха, которое рождается у человека, когда он попадает куда-то, где все мертвые и нет никого, кто бы мог рассказать о том, что здесь произошло. Все мертвые, все молчат, остается только догадываться».

Комиссар все исследовав, восстановил, что было. Немцы перебрались ночью через пролив из Геническа, наши побежали. Часть их перестреляли, часть забрали в плен. Возле окопа нашли мертвого старшего лейтенанта — его убили штыком. «Вот этот дрался» -сказал Николаев.

Много еще всего описано в «Разных днях войны» о событиях на Стрелке, которые здесь произошли в сентябре 1941г. А возила комиссара и писателя на передовую своей полуторкой «девушка с соляного промысла» Паша Анощенко. О ней Симонов писал не раз, и после войны переписывался.

Памятная запись Немцы были в Геническе. наши — на Стрелке. Но до крупномасштабных сражений здесь не дошло. На рассвете 23 сентября Манштейн начал свое наступление на Перекоп.

«Южную Украину, и, в частности, Крым, мы полностью превратим в германскую колонию…». «…Мы будем снабжать украинцев стеклянными побрякушками и всем тем, что нравится колониальным народам…». «…Наша задача одна: германизировать эту страну при помощи германских переселенцев и обращаться с коренным населением как с краснокожими…». (Эти цитаты взяты из неофициальных бесед Гитлера с Борманом летом 1941 г).

Подготовил Николай Шумак. Вестник Приазовья. 22 июня 2001 г № 25.